Антон Павлович ответил на вопросы о любви, семье, лентяях, войне и смерти.

— Антон Павлович, одна из ключевых тем ваших произведений — привязанность и семейные отношения. А для себя вы расшифровали, что такое любовь?

— если пишешь о женщинах, то неохотно обязан отмечать о любви. среди прочим, женщины бес мужского общества блекнут, а мужики бес женского глупеют. А женятся потому, что обоим помещаться некуда. Но случается и так: было такое поэтическое венчание, а после — какие дураки! какие дети! Я заметил, что, женившись, перестают скрываться любопытными. И ездить с женой в Париж все равно, что гнать в Тулу со своим самоваром.

Вообще, симпатия — или же это окурок чего-то вырождающегося, бывшего когда-то громадным, или же же это доля того, что в будущем разовьется в вещь громадное, в настоящем же оно не удовлетворяет, дает много меньше, чем ждешь. И опять я понял: нюхать в женщине того, чего во мне нет, это не любовь, а обожание, потому что не надышаться на кого приходится равных себе.

— В чем, по-вашему, основное различие мужики от женщины?

— Женщина, старея, все более и более углубляется в бабьи дела, а мужчина, старея, все более и более уходит от бабьих дел.

— Можете ли вы привести образчик удивившего вас семейного союза?

— Фельдшерица N. из Петербургских рождественских курсов, идейная, влюбилась в учителя Х., думая, что он одинаковый идейный, трудолюбивый во вкусе повестей и романов, которые она да любила. Он постепенно оказался пьяницей, лентяем, добродушным и недалеким. Его уволили, он стал проживать при жене, объедать ее. Это был возвышенность вроде саркомы, что истощал ее совершенно. недавно она лечила интеллигентных помещиков, ездила к ним отдельный день; было неловкий отдавать ей — и они подарили ее мужу костюм, к ее великой досаде. Живя с мужем, она стала тощенькой, некрасивой, злой, топала ногами и кричала ему: «Оставь меня, небольшой человек!» Ненавидела его. Она работала, а ему платили. Он подолгу пил чай, и это ее возмущало. И ей было досадно, что знакомые его не понимали и одинаковый считали идейным.

— Из этого следует, что больше только вы не любите недалеких лентяев?

— Нет, мне противны: веселый еврей, радикальный волос и подвыпивший немец. А самые несносные человеки — это провинциальные знаменитости.

Но какое благоденствие почитать людей! Кагда я вижу книги, мне нет дела до того, как авторы любили, играли в карты, я вижу только их изумительные дела.

Кстати, порядочных в настоящем смысле дозволительно встретить только между людей, имеющих определенные консервативные либо либеральные убеждения; да называемые умеренные очень склонны к наградам, пособиям, крестикам, прибавкам…

— как почасту вы чувствуете себя счастливым?

— Для ощущения счастья обычным порядком требуется столько времени, что его нужно, что бы завести часы. Но обязан сказать, что житье расходится с философией: счастья нет бес праздности, доставляет утешение только то, что не нужно.

— Что больше только не удовлетворяет вас в современном обществе?

— при нашей несерьезности, при неумении и непривычке большинства вглядываться и думать в явления жизни, нигде, как около нас, да почасту не говорят: «Какая пошлость!», нигде не относятся да слегка, почасту насмешливо к чужим заслугам, к серьезным вопросам. И с подобный стороны, нигде да не давит авторитет, как около нас, русских, приниженных вековым рабством, боящихся свободы. Мы переутомились от раболепства и лицемерия.

На одного умного полагается тысяча глупых, и на одно умное ответ приходится 1000 глупых, и эта тысяча заглушает, и по-этому да туго подвигаются города и деревни. Большинство, толпа В любое время останется глупой, В любое время она будит заглушать; здравый пусть бросит надежду воспитать и возвысить ее до себя; пусть лучше призовет на подмога материальную силу, пусть строит железные дороги, телефоны, телеграфы — и с этим он победит и подвинет будущий жизнь.

— около границ России безостановочно возникали и возникают войны. Задумывались ли вы об их причинах?

— Нерабочие, да называемые правящие классы не могут уцелеть медленно бес войны. бес войны они скучают, бездействие утомляет, раздражает их, они не знают, для чего живут, едят благоприятель друга, стараются наговорить благоприятель другу побольше неприятностей, по возможности безнаказанно, а лучшие из них изо всех сил стараются, что бы не надоесть товарищ другу и себе самим. Но приходит война, овладевает всеми, захватывает, и общее беда связывает всех.

Человечество понимало историю как колонна битв, потому что до сих пор борьбу считало главным в жизни.

— как вы относитесь к экспериментам в литературе и искусстве?

— зa новыми формами в литературе В любое время следуют новые формы жизни (предвозвестники) и потому они бывают да противны консервативному человеческому духу. человек в искусстве любит больше только то, что банально и ей испокон веков известно, к чему она привыкла.

— Каковы ваши главные жизненные правила?

— не мешает обретаться ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически. И — если хочешь, что бы около тебя было маловато времени, то так себ е не делай.

— конец расскажите, пожалуйста, что вы думаете о смерти.

— гибель страшна, Но кроме страшнее было бы сознание, что будешь гнездиться всегда и сроду не умрешь.

[hide]Подготовил Андрей Петров[/hide]